Ты — раб!

Свобода неизбежно порождает рабство. Массовый потребитель уже давно отказался использовать собственные мозги и вальяжно смакует «попсовую жвачку». Человек боится самостоятельных решений и всегда готов идти «на поводу» у кого-то.

Человек борется только до той поры, пока не находит свою собственную «потребительскую нишу», в которой уютно устраивается и добровольно пухнет от скуки и традиционализма. Переустройство мира — не для него, протест — не для него, конфликт — не для него. Если, конечно, это не конфликт за «потребительскую нишу».

Реальность №1: свободный/несвободный мир

Мир медленно, но верно превращается в примитивное «мычащее стадо» — минимум размышлений и много стадных инстинктов (еда, драка за территорию или ресурсы, овладение самками). Круговорот веществ в чистом виде: человечество начинало с минимума, им же и заканчивается. Разве что в более комфортных условиях: с телевизорами, виртуальностью, мягкой мебелью, прислугой, текилой и гаванской сигарой. Но сути это не меняет — в нас доминирует пещерный потребитель.

Конкретный читатель/зритель/слушатель откровенно жаждет, чтобы его кормили исключительно готовыми ответами на жизненные вопросы. Хотя, когда некие суетящиеся социологи спрашивают его о журналистике, писательстве, он, глупый потребитель инфо-гамбургеров, натужно скрепя застывшими мозгами, выдает традиционную фразу о том, что «ему нужны факты, которые он потом выстроит в некую логическую пирамиду».

Не верьте! Он все врет! Каждый из нас врет! Никто ничего не хочет. Подавай только готовые информационные продукты. В крайнем случае, полуфабрикаты, которыми торгуют политики. Лучше — фаст-фуды, завернутые в красивые упаковки. И чтобы минимум слов. Но слов понятных, простых, доступных. Он, потребитель, платит за это большие деньги. Ненавидит журналистов, считая их малообразованными выскочками, и при этом стремительно тупеет.

Самые умные среди нас те, кому еще нет 20 лет. Они молоды, в меру наивны, не в меру агрессивны и сильно похожи на своих отупевших родителей. Вернее, будут похожи. Совсем скоро. А пока они резвы в своих попытках познать окружающий мир — через ночные клубы, химические галлюциногены и сексуальные извращения. Правда, и они — юные неофиты — используют свой все еще острый ум только для того, чтобы поскорее найти собственную «нишу для будущего комфортного потребления», хорошо в ней устроиться, а потом стабильно набивать брюхо и мозги эрзац-продуктами.

Жизнь человека — это банальное, но ожесточенное сражение за потребительские ниши. Карьера, учеба, конкуренция — всего лишь инструменты, позволяющие захватывать эти ниши. После чего — тупое (и, желательно, сытое) сидение на ярко-красном диване с заснувшим мозгом и бесконечным просмотром рекламы. Немногочисленные homo-сапы, использующие свои нейроны и после 20 лет, — редчайшие человеческие раритеты. И чем стабильнее общество, чем больше в этом обществе усредненных благ, тем быстрее тупеют его члены. Тем меньше там этих самых homo-сапов, способных порождать полноценные дискуссии или протесты.

Антиглобалисты ежегодно терзают «город-курорт» Давос и «транснациональ» Майкрософт только потому, что устали от собственной зависти. Им хочется занять места тех, кого они готовы распять. Не больше, но и не меньше. Самые тупые общества — самые благополучные по части комфорта. Это первый парадокс нашего времени. Не удивительно, что убогие (материально, но не духовно) сообщества — как правило, азиатские или африканские — настойчиво штурмуют западноевропейские и североамериканские цивилизации, надеясь перейти в разряд таких же умиротворенных потребителей. Грубо говоря, ислам бунтует, пока голоден. Будет сыт — сразу успокоится. И передаст репутацию «корпоративного террориста №1» некой новой «религии голодных» или «философии завистливых». Или еще чему-либо, пухнущему от голода и стремящемуся постичь все прелести современного мещанского потребления.

Второй парадокс: чем больше свободы, тем более несвободными мы становимся. Мы боимся свободы. В прямом и переносном значении. Мы ее ненавидим. И с каждым годом, месяцем, днем своей жизни все сильнее и сильнее. Так как свобода требует наших действий, нашего размышления. Свобода — это ведь выбор из двух и более. Но мы же хотим только жрать и получать готовые ответы на риторические вопросы! Мы хотим выбирать только тогда, когда выбора уже нет, когда выбрали за нас. Свобода — это набор хаосов, которые мы должны упорядочить, чтобы понять свое место. Нам же хочется движения по разметке. А сегодня разрешено все. И везде. На улице. В Инете. В газетах/журналах. Нам хочется готовых ответов. И только готовых. И совсем не хочется думать. Размышлять. Делать выбор. Только свобода дает нам выбор. Любая несвобода предполагает готовые рецепты.

Но мы добровольно и поспешно отказываемся от любого выбора. Часто — осознанно, еще чаще — неосознанно. Осознанный отказ от свободы порождает тирании, неосознанный — рекламу и «желтые» средства массовой информации. Знаете, почему диктаторы всегда проигрывают, хотя и много кровушки успевают попить у своих глупых народцев? Потому что выбирают неправильную цель и неоправданные средства. То, что разрешено, быстро приедается, и потому человек спешит от этого отказаться. То, что запрещено, провоцирует желание сопротивляться, думать, читать, знать. Вывод поразителен: демократия в чистом виде, свободные рынки, конкуренция, глобализация — вот к чему должны были стремиться самые жестокие диктаторы нашего времени. К свободе в чистом виде. Ведь в таком случае люди добровольно отказывались от права выбора и с удовольствием делегировали решение проблем некой абстракции — президенту, премьеру, парламенту, одним словом, бюрократии. Тирану. Диктатору. Земному Богу. Реинкарнации.

Но нет! Глупые тираны создавали (и продолжают создавать!) трудовые лагеря, лишали людей возможности выбирать, лишали нас свободы, и это... стимулировало нашу мозговую деятельность. Заставляло нас двигаться, дышать, думать/думать/думать, решать задачи, развиваться, напрягать ленивые мозговые нейроны. Выходит, что только в тоталитарных режимах резко повышается интеллектуальная деятельность общества? Лучшие его представители быстро занимают лидирующие позиции и настойчиво тянут за собой всех остальных, медленно, но верно переходя всей толпой на более высокие ступени человеческой эволюции.

При этом лучших нарекают диссидентами — заснувшее общество их не любит (они ведь заставляют шевелиться, задают неудобные вопросы и на них же сами отвечают), но неосознанно их боятся/уважают, и за ними тянутся. Диссиденты — лучшие. Они умны и сопротивляются системе, предлагая человечеству альтернативу. В демократии диссиденты умирают, захлебываясь от «попсы». «Попса» — то, что популярно в большой массе, и то, что не имеет ценности, — и есть самая страшная диктатура. Таков еще один парадокс нашего времени.

Глобализация — благо, так как приближает нас к абсолютной свободе, когда наш ежесекундный выбор зависит только от наличности в кармане и способности дотянуться до ближайшей виртуальности. Глобализация позволяет уйти от запретов и спрятаться от тоталитарных систем. Но глобализация — это и зло, так как забирает у нас желание и свободу сопротивляться и обещает роскошную молчаливую жизнь среди мещанства и попсы...