Эдуард Иосифович (тм) (настоящая неправда). Часть II

Эдуард Иосифович^(тм). Настоящая неправда. Часть I

Эдуард Иосифович^(тм) сидел в кресле, ковырялся в носу и делал вид, что разгадывает кроссворд. Для этого он бормотал себе под нос фразы из потрепанного журнала и, время от времени что-то в нем чиркал.

— Культ оживления мейтвых, — промямлил Эдуард Иосифович^(тм), — четы’е буквы.

— Вуду, — прозвучало над ухом.

— Что «буду»? — изумился Эдуард Иосифович^(тм)?

— Культ оживления мертвых, — все также невозмутимо продолжил голос.

— Кого оживлять будешь? — еще сильнее изумился Эдуард Иосифович^(тм)...

В воздухе запахло тишиной. Было слышно, как в одесском небе летят хасиды.

— Свет мой, зейкальце, скажи и всю пйавду йасскажи: я ль на свете всех умнее, всех уп’ямей и наглее? — спросил Эдуард Иосифович^(тм), обращаясь к зеркалу в углу кабинета.

Зеркало молчало. Более того, оно нагло не желало отражать самого Эдуарда Иосифовича^(тм). Вероятно, прозрачно намекало на некое обстоятельство.

Зато в зеркале отразился Саша Питерман, который стоял возле кресла Эдуарда Иосифовича^(тм) и деловито заглядывал в кроссворд.

— Так кого это ты оживлять собйялся? — теперь уже уверенно спросил Эдуард Иосифович^(тм). — Мы же их в стену замуйовали, в йозыск объявили, из стены выкойчевали, отпели, улицу назвали, стипендии назначили. Ты что, с ума съехал? А если ты его оживишь, а он заговойит! Он же такого наболтает!

— Вы не так меня поняли, — смущенно сообщил загнанный в угол начальственным красноречием Саша Питерман.

— Пгавильно, все пгавильно, — сказал Миша Цукерман, материализовавшийся со стороны приемной. — Зомби это называется. Когда вроде мертвый уже, а он встал и пошел.

— Куда пошел? — с усиливающимся раздражением поинтересовался Эдуард Иосифович^(тм), не переставая ковыряться в носу.

— Да, куда надо, туда и пошел, — ответил Миша Цукерман.

— Он пойдет, он далеко пойдет, — вспомнил о чем-то Саша Питерман. — Ты куда, паршивец, деньги, выделенные на ремонт зала заседаний, подевал? Я тебе пойду. Я тебе в суд пойду, к прокурору пойду! Где мне теперь депутатов, на лужайке возле мэрии собирать?

— Да где хочешь, там и проводи, хоть на лужайке, хоть в областном совете, хоть в холле банка «Надра».

Эдуард Иосифович^(тм) хмуро насупился, он-то знал, куда делись деньги, но ковырялся ручкой «Паркер» в носу и угрюмо молчал. Телефон тоже молчал, значит, в банке «Надра» от комментариев пока воздержались.

— Ты что думаешь, я должен вести сессию в зале, где потолок твоими стараниями вот-вот рухнет? Кто тогда будет 120 зомби оживлять?

Эдуард Иосифович^(тм) заглянул в кроссворд.

— Оживленный мейтвец, пять букв, — прочитал он.

«А ведь подходит…», — подумал Эдуард Иосифович^(тм) и записал ручкой «Паркер», вынув ее предварительно из ноздри, в свободные клеточки: З-О-М-Б-И.

Со стены компанию скучно разглядывал портрет президента. Эдуард Иосифович^(тм) взглянул на него и подумал: мол, отразишься ли ты, голубчик, в моем зеркале? Но так ничего и не сказал.

Долго выясняли отношения Саша Питерман и Миша Цукерман, а в небе над Одессой летели хасиды. На самолетах.

Эдуард Иосифович^(тм). Настоящая неправда. Часть III