Троцкист-уклонист? Р-р-родину не любишь?!!

Вот сейчас ступлю на скользкую тропу. Зажмурюсь — и ступлю. В мыслях­-то я ступаю на нее едва ли не ежедневно, но так, чтобы на письме, такого еще не было. Ведь речь пойдет о любви и нелюбви к Родине.

Меня интересует вопрос: является ли любовь к Родине делом неотменимым? Может ли мыслящий человек, скажем, и вовсе не любить Родину? И если да, то что ему за это угрожает? Согласитесь, есть некий мистический ужас перед обсуждением этой темы. Признать за собой нелюбовь к Родине и даже сомнения на этот счет — все равно, что открыть свой самый страшный, самый грязный и низкий грех. Зря это. Настоящий натуралист обязан презреть страх. Вот действовать вопреки законам Родины, ясное дело, никто не имеет права. Выдавать государственные тайны, изменять интересам... Стоп, вот даже здесь уже начинаются вопросы. Каким интересам? Кто их определяет? Скажем, по мнению сегодняшней власти, интересы Родины практически полностью исчерпываются вступлением в НАТО и раздуванием конфликтов с Россией. Что делать тем, кто трактует эти интересы по-иному?

Кто-то умный сказал: когда государству от нас чего-то надо, оно именует себя Родиной. Оно, государство, настаивает на том, что власть и есть Родина, что нелюбовь к актуальной, сколь угодно тупой, неэффективной и даже подлой власти — чуть ли не прямое преступление против Отечества. Некоторые так и говорят: нельзя слишком сильно критиковать украинскую власть, потому что это равно нелюбви к Родине. Вот это перверзия — так перверзия! Ну, ладно, пусть нелюбовь. А кто заставит? И как?

Специфика современной украинской любви к Родине заключается в том, что она может расцветать только в одном флаконе с ненавистью к России. Раздражение, зависть, претензии к соседке сильно подогревают их патриотические чувства. Их любовь нуждается в постоянном подстегивании, подпитывании ненавистью. Недаром в человеческом мозгу центры удовольствия и агрессии находятся на расстоянии нескольких микронов друг от друга, а в некоторых мозгах, очевидно, и этой границы нет. Тогда профессиональные истерические патриоты заходятся в таком безудержном экстазе, что забывают даже о минимальных приличиях.

Вот, например, история с комментариями по поводу российских побед на Евро-­2008. Один мой коллега, рвя патриотическую страсть в клочки, доказывал в телеэфире, что уболювание за российскую футбольную сборную — предательство Родины. Аргумент, что, мол, и русские болели за Украину на прошлом чемпионате мира, не растопил и мельчайшей льдинки в голосе патриота. «А мы их не просили за нас болеть. Это их проблемы, и мы им ничего не должны», — чеканил юноша. Ведущая телепередачи скорбно качала головой и со стоном вопрошала удачно подвернувшегося психолога: ну как мне найти в душе симпатию к России, если русские ставят Украину на 3-е место в списке враждебных стран? Напомните, люды добри, а после чего начали ставить-то? Да наши нацики так для этого постарались, что удивительно, как мы еще и первое место не заняли. «А может, — креативила ведущая дальше, — боление за российскую сборную есть пережиток колониального сознания?» Простая мысль о том, что украинцы болеют за русских потому, что объединены общей историей, родней, языком, обычаями, в бедную голову девочки так и не залетела.

А спортивный журналист все напирал, все громче истерил, заходясь... от любви, что ли? Я понимаю, близкого соседа любить трудно, почти невозможно, но нужно же взять себя в руки...

Ну, не могу я, воля ваша, воспринимать таких, прости Господи, идиотов своими согражданами. Это ж надо — русские не просто в футбол играют, желая победить, они на Евро-­2008 приехали с одной-единственной целью — нагадить украинцам, устроить антиевропейскую футбольную истерию, осквернить память о Мазепе, напомнить о полтавской битве и поиздеваться над помаранчевым колером. Хотя бы и в виде голландских футболок.

Или вот такой фокус. Дмитрий Корчинский, человек блистательного ума, талантливый провокатор и острый фантазер, затеял провести опрос специально для донецких «Если начнется вооруженный конфликт между Россией и Украиной, то на чьей стороне вы будете воевать?» Классический формирующий вопрос, который сформулирован так, как если бы вооруженный конфликт был делом практически решенным. Корчинский, он, как говаривает один умный человек, пиит, а народ же серьезен, конкретен и легко ведется на провокации. Он и отвечает — что-то около половины «донецких» так и написали: мол, за Россию выступим. А фули искушать малых сих?

Если все это и есть любовь к Родине, то что такое ненависть к ней? Любой бандит, вор, дебил, выучив набор ура­патриотических речений обязательно на мове и надев вышиванку, тут же становится образцом любви к Отечеству. А если он при этом еще демонстрирует приверженность НАТО, неприязнь к России и обожание США, то памятник ему можно ставить уже при жизни.

С другой стороны, ты можешь годами убиваться в шахтах и кузнечных цехах, у хирургического стола или у школьной доски, обучая юных украинцев наукам, что сегодня равновелико по нервно-психическим нагрузкам, но если ты при этом не сторонник НАТО и требуешь уважать твои русскоязычные права, то о любви к Родине можешь забыть. Нет у тебя тогда права любить Украину и уж тем более заявлять об этом.

Но, сдается мне, любому вменяемому человеку на это хоть бы тьфу и растереть. Ничьи рецепты любви не представляются мне обязательными к исполнению. Это святое чувство каждый испытывает по-своему. Скажу больше: если и не испытывает вовсе, то в свободной стране это тоже его святое право.