Вот — левый поворот!

В целом, понимаем мы это или нет, левый поворот в судьбе Украины столь же необходим, сколь и неизбежен. А его качество и то, как быстро этот поворот будет сделан, напрямую зависят от тех, кто знает, каким именно он должен быть. От тебя, меня, наших детей и родителей. В том числе и потому, что левые оказались способны слушать и слышать

Попав в тюрьму, олигарх Михаил Ходорковский многое переосмыслил. И даже написал душевную статью о справедливости и необходимости изменить ситуацию, когда 1% богатых и 9% материально и психологически благополучных резко оторвались от 90% бедных и униженных. Он говорил о левых преобразованиях и левом повороте. Ведь когда подавляющее большинство желает бесплатного образования, пенсии не ниже прожиточного минимума, заботы государства о гражданах — это именно левая идеология. Искренне ли писал об этом опальный миллиардер? Вряд ли. Но…

Кризис, ставший вдруг объяснением абсолютно всех бед и проблем, явил миру совершенно неожиданные изменения: к власти в Европе одна за другой стали приходить социалистические и социал-демократические партии. Полным разгромом закончились для правивших консерваторов досрочные парламентские выборы в Греции. Причем победа левых оказалась настолько сокрушительной, что теперь они могут принять любой закон, не обращая внимания на возражения оппозиции. Объяснение простое: лидер социалистов с известной фамилией Папандреу обещал повысить зарплату сверх уровня инфляции, ввести «справедливую налоговую систему», которая переложит бремя налогов с трудящихся, мелкого и среднего бизнеса на крупный капитал, а также найти за счет пресечения практики уклонения от уплаты налогов 2,5-3 миллиарда евро для стимулирования экономики. Ему будет нелегко это сделать, но люди ждут именно такой политики.

С 2004 года в Испании у власти социалисты во главе с Хосе Луисом Сапатеро. В 2009 году правящая социалистическая партия Португалии победила на парламентских выборах, взяв 37% голосов. Партия европейских левых имеет 41 место в Европарламенте. Во Франции в ответ на либеральные социально-экономические инициативы «правого» президента Николя Саркози (сокращение публичных расходов и «необоснованных» социальных льгот, избавление от «излишнего» персонала публичных служб, отказ от поддержки «бесперспективных» отраслей национальной промышленности, реформа университетов и др.) развернулось общенациональное движение социального протеста, возглавляемое и направляемое традиционно сильными в этой стране профсоюзами.

Коммунистический Китай показал рекордные темпы роста экономики — вопреки кризису. На удивительные шаги пошли даже США, введя пониженные и нулевые ставки кредитов для реального сектора экономики и увеличив госфинансирование науки и образования до 3% ВВП. А это, между прочим, 450 миллиардов долларов, вложенных в будущее самым что ни на есть советским способом. Таким образом, мы можем говорить, что в мировую политику снова вернулось время левых. А время как политическая категория — совсем не то же самое, что календарный год или минута на часах. Она показывает степень востребованности тех или иных форм социального бытия, тех или иных конструкций и продолжительность их жизни.

А теперь примерим все это к нашей стране. С одной стороны — сумасшедшее ожидание социальных преобразований, справедливости и равного подхода ко всем гражданам, независимо от национальности — точнее, от языка. С другой — совокупный процент некогда влиятельных и не раз бывавших в парламенте левых партий колеблется в пределах 6%. Уже в середине 90-х всем стало ясно, что демократия у нас как-то не задалась. Но это вскоре забылось: дела пошли лучше, стало больше денег. Мы привыкли к доступной мобильной связи, к тому, что в кредит можно купить почти все, что хочется, и молодые люди пришли к однозначному выводу, что работа — это теплый офис и компьютер.

Слово «левые» не в последнюю очередь благодаря пропаганде стало штампом. В голове сразу возникает идиотский штамп: «тяжелое наследие тоталитаризма». Но главное, что забылось благодаря пропаганде, — это то, кому досталась советская социалистическая собственность, созданная потом и кровью трех поколений. Как-то мимо стал проскальзывать вопрос: почему какие-то проходимцы решают нашу судьбу и ворочают миллионами, а ученые, офицеры, учителя и доктора вдруг оказались самыми бедными людьми в стране? Чувство достоинства и гордость за то, что ты жил в Советском Союзе, стали вдруг постыдными. А то, что нас, свободных и независимых, теперь презирают, как невеж и наглых попрошаек, не держащих своего слова, притерлось в обыденное.

Современные собственники — не класс в традиционном понимании. Они, скорее, стали собой случайно, обретя средства производства во времена распада СССР, во времена «дикого капитализма». А вот их дети, которые видят мир через окно бронированного «мерседеса», кушают не ту еду, что дети военных или рабочих, ходят в другие школы, живут в охраняемых коттеджных городках, — действительно другие люди. И после того как унаследуют собственность, они станут классом в полной мере.

Именно это и показал нам кризис — это наша, местная специфика. Все 18 лет независимости собственники всего богатства в стране говорили: «Я приду к власти и все сделаю». А мы думали: «Ну, этот наворовался уже, теперь и правда для нас что-то сделает». И к моменту, когда всем вдруг опять стало плохо жить и работа с теплым офисом и компьютером вдруг закончилась, во всей полноте стало видно, что никто ничего и не делал. И не собирается, хотя по привычке многословно обещает.

Вы не заметили, что украинская политика стала приобретать черты наследственной? Нигде, кроме Северной Кореи, такого нет. А у нас есть: если родители сидят в Верховной Раде, то их дети с удовольствием заседают в советах уровнем пониже — в Киеве, Симферополе, Донецке. С большой пользой для себя.

Политическая элита формирует все более замкнутый круг, в который нельзя попасть просто так. И созданная уже сегодня система перемалывает любого одиночку, который попытается ее уничтожить или изменить. И никаких перспектив у нас, граждан, нет. Нам опять предлагают выбрать между очень богатыми людьми, которые хотят дружить с Россией, и очень богатыми людьми, которые хотят дружить с Европой. Есть, правда, еще Виктор Ющенко и его молодой клон, но это, как говорится, на любителя. Им всем еще нужно доделить между собой то, что еще не поделено, — Одесский припортовый завод, землю, стратегические коммуникации.

А что от этого достанется нам? И как жить дальше тебе, мне, нашим детям и пожилым уже родителям? «Криворожсталь» продали: предприятие, платившее накануне приватизации в государственный бюджет налоги с годовой прибыли в 2 миллиарда гривень, теперь дает прибыль частному лицу, а 14 тысяч рабочих уволены.

Таким образом, главным для всех — тебя, меня, наших детей и родителей, — является вопрос справедливой дележки. Нам, как и португальцам, грекам, испанцам и французам, нужна такая власть, которая не позволяла бы богатым и дальше жировать, а заставила поделиться. И не позволяла выкидывать людей на улицу. Чтобы богатые платили большие налоги, а бедные — маленькие. Чтобы мы могли сами решать, что делать с нашими городами и селами, и могли получить нормальную медицинскую помощь. Чтобы нас не заставляли против воли говорить на каком-то определенном языке и не приказывали забыть одних героев и возлюбить других. Чтобы землю не распродали и не поднимали цены на лекарства и продукты просто потому, что кому-то так захотелось, и т.д., и т.п.

Таким образом, время левого поворота пришло само собой. И не нужно этого бояться или опять хвататься за привычные штампы — вообще-то нормальной демократии без левого фланга не бывает. И украинские левые, похоже, тоже осознали необходимость меняться сообразно моменту. Их толкает в спину политическое время: изменись или умри.

Первой ласточкой стало появление новой партии социалистического типа — Союза Левых Сил Василия Волги. Поначалу это вызвало хихиканье и сплетни — мол, очередной технологический проект, политические мотыльки. Однако прошло 1,5 года, а партия умирать или сливаться с другими не собирается, сумела создать действующую структуру и, главное, занялась вопросами новой идеологии. Целостная концепция внешней политики во взаимной увязке и с Россией, и с Европой, энергичные предложения в экономике, свежие идеи по поводу этнокультурной справедливости.

Уже в середине 2009 года очень быстро случилось следующее: СЛС сначала вошел в блок с крымскими коммунистами и буквально в считанные месяцы Петр Симоненко объявил о создании Левого блока из четырех партий — КПУ, «Справедливости», объединенных эсдеков и СЛС. Налицо стремительное переформатирование политического поля, причем в полном соответствии с мировыми процессами: левая риторика — прерогатива левых, а не олигархов.

Безусловно, выдвижение кандидатуры Симоненко на пост президента — шаг естественный. Но, главное, какие вопросы сегодня поднимают лидер КПУ и возглавляемый им Левый блок? Справедливое перераспределение и смена отношения к собственности с англо-саксонской модели — «собственность священна и неприкосновенна» — на социалистическую: «собственность ответственна»!

Другими словами, владея «Криворожсталью», ты не имеешь права увольнять людей, а из прибыли эти люди должны быть обеспечены нормальной зарплатой, условиями труда и отдыха.

Сделано главное — преодолено дробление и начата выработка адекватных, современных ответов на современные же проблемы. Декларация о создании избирательного блока левых и левоцентристских сил — тому подтверждение. И это застрел не на президентские выборы, а на те, которые дают реальную власть, — парламентские и местные, от исхода которых зависит решение 90% наших повседневных проблем.

Можно по-разному относиться к кандидату Симоненко: реально поддерживать его планы или проголосовать просто затем, чтобы показать всем остальным большую фигу. Но в целом, понимаем мы это или нет, левый поворот в судьбе Украины столь же необходим, сколь и неизбежен. А его качество и то, как быстро этот поворот будет сделан, напрямую зависят от тех, кто знает, каким именно он должен быть. От тебя, меня, наших детей и родителей. В том числе и потому, что левые оказались способны слушать и слышать.