Скажи мне, кто твой друг? Часть II

Скажи мне, кто твой друг? Часть I

Естественно, не забывает о своей «малой родине» и никогда не обделял вниманием младшего родственника — именно с дядиной подачи Михо уже после Киевского вуза оказался на учебе в Америке, а потом там же и трудоустроился.

Помогает дядя и сегодня, являясь неформальным лоббистом Мишиных интересов в США и посредником при всевозможных конфиденциальных переговорах и передачах денег (о чем подробнее — ниже).

Грузино-менгрело-армянин Саакашвили для украинских националистов был «своим», важно одно: 100% не «москаль». Деньгами дядя снабжал щедро, в общежитии Миша даже не появился, жил на съемных квартирах в центре города.

Изгнание из комсомола

Именно в студенческие годы появляются в биографии Миши новые темные пятнышки. Немного арифметики: школу наш сексуальный герой закончил в 1984 году и сразу поступил в институт, который успешно окончил по кафедре международного права профессора В. Буткевича в 1992 году, срок обучения — 5 лет. Где «потерялись» 3 года, куда выпали?

Мишу, если так можно выразиться, настигло прошлое, старые «грешки». Уже на первом курсе, прямо перед экзаменами второй сессии, его исключили из комсомола. Сам Миша уверяет, что исключили за «политику», но говорит об этом крайне туманно: якобы, участвовал в каком-то «движении» (названия не называет), распространял какие-то «диссидентские» издания (опять-таки без конкретизации). Чем таким политическим он мог заниматься на самом деле — вопрос без ответа.

На самом деле, все гораздо банальнее и проще: если бы за политику, то Мишу бы непременно поперли не только из комсомола, но и из института. Тут виновата была не политика, а след тбилисского «видеопорноскандала». В институт поступила сначала анонимка, а потом и вполне официальное письмо одной из «жертв» с просьбой разобраться с нечистоплотным и аморальным прошлым студиоза Саакашвили. В Тбилиси вообще любили писать анонимки… Миша на институтском комсомольском бюро отчаянно оправдывался, все отрицал, мамой клялся, что ни в чем предъявленном не виноват, но вердикт был суров: красную книжицу члена ВЛКСМ отобрали, что существенно затрудняло, а фактически ставило крест на всей дальнейшей карьере. Ни о каком приличном распределении некомсомольцу-дипломату не могло быть и речи. Его бы просто не выпустили за границу. Впереди реально замаячило и отчисление из вуза. Надо помнить, что на дворе тогда стояли 1985—86 гг., тезка, Михаил Горбачев, еще только собирался осчастливить советский народ «перестройкой», либерализмом конца 1980-х еще и не пахло.

Служба в армии

И тогда дядя Тимур подсказал выход: позор надо смыть… службой в армии. В институте была военная кафедра, переводчиков берегли и в солдаты не брили, Миша сам написал заявление и пошел совершенно добровольно, и в этом можно верить его официальной биографии.

Сейчас о своем исключении из комсомола Саакашвили говорит чуть ли не с гордостью. Однако в студенческие годы, судя по всему, образ жертвы тоталитаризма его привлекал не очень. Попытки вернуть комсомольский билет увенчались успехом лишь во время армейской службы, там же, по требующим проверки сведениям, вступил ефрейтор Саакашвили и кандидатом в члены партии. Впрочем, в начале 90-х это уже не имело никакого значения, и после развала СССР свою кандидатскую карточку Миша тихо сжег.

Как всякий вуз, готовивший работников, связанных с работой за границей, Киевский ИМО был под конкретным колпаком КГБ, и служить Мишу определили по ведомственному профилю — в пограничные войска КГБ СССР.

Уже придя к власти, Миша появился на одном из заседаний кабинета министров в военно-полевой «камуфляжке» и, поставив стоймя всех министров, не служивших в армии, приказал срочно отправить их на месячные военные сборы. Все это, как водится, перед телекамерами и фотообъективами, не забыл президент напомнить и о своей «героицкой» военной карьере.

Справедливости ради стоит отметить, что на сей раз Михаил не лукавил. Он действительно носил зеленую фуражку и погоны с скупыми инициалами «ПВ» — прослужил он всю «срочную» писарем в штабе одного из погранотрядов на полюбившейся Украине: рисовал стенгазету, помогал дембелям оформлять дембельские альбомы — у Михаила красивый почерк с характерными для грузинского алфавита многочисленными вензельками и завитушками. Успел Миша повыступать и в пограничной самодеятельности. Восстановившись в комсомоле, активничал по комсомольской линии — избирался в комитет комсомола части, вел политинформации... На том «служба» и кончилась.

Но все же Советская Армия оставила неизгладимый след в хрупкой душе рафинированного интеллигента. Терпкий аромат портянок, «прописка» от дедов скрученным полотенцем по голой жопе, мытье казармы зубной щеткой, упал-отжался, дембельский аккорд — такое не забывается никогда.

Не даром во время предвыборной гонки декабря 2003 года он торжественно пообещал, что в случае его, Саакашвилевой, победы на выборах отныне на любой «ответственный пост» в государстве будут назначать только мужчин, служивших в армии.

После армии возмужавшего и полностью реабилитированного комсомольца и активиста гостеприимно принял родной вуз — «отличник, комсомолец, спортсмен и просто красавец» (как написала о нем одна современная украинская журналистка) Миша Саакашвили продолжил учебу в КИМО.

Учеба шла своим чередом, авторитет ефрейтора среди сокурсников заметно возрос, тем более что вернулся он в группу, где все юноши-одногруппники оказались на 2 года моложе его. Огорчало одно: девушки не особенно баловали Мишу вниманием. Ну да не это главное, страна уже полным ходом перестраивалась и захлебывалась от гласности, подняли голову национальные и националистические движения, молодежь бурлила дискуссиями и упивалась свободой.

Именно в среде украинской интеллигенции, дети которой, главным образом и были сокурсниками Михаила, давно зрели ростки махрового национализма. Покрыть последними словами «кацапов» и «москалей» в тусовке будущих украинских дипломатов-международников считалось хорошим тоном и само собой разумеющейся жизненной позицией. Михаил жадно, как губка, впитывал слова и атмосферу киевского бомонда конца 1980-х.

Несколько ранее и одновременно с Михаилом учились в Киевском ИМО почти все «патриархи» современного украинского национализма, убежденные и непримиримые «западники» — главы современного МИД Украины Геннадий Удовенко (нам уже знакомый) и Борис Тарасюк, оба ставшие сегодня демократическими оппозиционерами-­«ющенковцами» и лидерами националистического «Руха­-1», Антон Бутейко — 1-й зам. МИДа Украины и до 1999 года — посол в США, ныне — идеолог Украинской народной партии-«Руха» Ю.Костенко; сам глава этой партии Юрий Костенко — он же член постоянной делегации парламента Украины в ПАСЕ и он же глава Народного Руха Украины-2 (этих рухов с некоторых пор — два), ныне — первый заместитель Ющенко по оппозиционному блоку «Наша Украина»; Сергей Головатый — экс-глава Минюста и действующий педераст (что он и не особо скрывает), с января 2002 г. — председатель Комитета по вопросам регламента ПАСЕ, с апреля того же года — заместитель председателя политической группы «Либеральные демократы и реформаторы» ПАСЕ, депутат Рады от «Нашей Украины», активный участник всех последних «разоблачений» Кучмы — дела Гонгадзе, скандала с аудиозаписями и т.п.; Олександр Моцик — экс-посол в Турции и с 2001 года — замглавы МИД, убежденный русофоб, националист и автокефалист, сторонник создания Единой украинской поместной церкви под главенством Константинопольского патриарха; Олександр Майданник — экс-посол в Израиле, Аргентине и Южной Америке, пресс-секретарь Л. Кучмы, зам. главы МИДа и посол в Финляндии.

Естественно, общение, «варка» в этой среде в определенной степени сформировала Мишины убеждения и взгляды. Прежде всего — ненависть к России и наивную убежденность, что «Запад нам поможет».

По окончании вуза Михаил еще на несколько месяцев угодил в армию — теперь уже офицером, а потом перебрался на родину — устроился работать юристом-консультантом в созданный по инициативе «диссидентского» президента З. Гамсахурдия Государственный комитет Грузии по защите прав человека.

Скажи мне, кто твой друг? Часть III