Последний гвардеец

У многих до сих пор сохраняется весьма предвзятое и искаженное многолетним большевистским оболваниваем представление о Белом движении. Дескать, белогвардейцы — это сплошные «аристократы с голубой кровью, стремившиеся вернуть свои поместья и династию Романовых на российский трон». В лучшем случае, «буржуйские сынки», жаждущие снова поработить крестьян и пролетариев. Монархисты, погромщики и садисты...

Между тем, дело обстояло почти диаметрально противоположным образом. Вожди Белого дела в большей своей части были людьми весьма демократического происхождения. Достаточно вспомнить казачьего сына и наполовину бурята (по материнской линии) Корнилова или внука крепостного Деникина. Да и сама русская армия к 1917 году за счет колоссальных боевых потерь на фронтах мировой войны состояла в огромной мере из «офицеров военного времени», получивших золотые погоны после ускоренного курса подготовки. В основном людей со средним образованием. Вчерашние гимназисты и «реалисты» да выпускники высших гражданских учебных заведений становились прапорщиками. Причем процент дворян и уж тем более аристократов был среди них весьма невелик. По существу, офицерский корпус войска Российской империи был в основе своей скорее интеллигентским, чем «дворянским».

И еще в большей мере относится это к сердцевине Белой армии, в которую шла малая и лучшая часть фронтового офицерства и культурной молодежи. Меньше всего здесь играло роль происхождение. Большую — истинный патриотизм и реальное представление о сути октябрьского переворота. Переворота по сути своей КОНТРРЕВОЛЮЦИОННОГО, уничтожившего надежды на создание в России более-менее цивилизованного режима, основанного на всенародном Учредительном Собрании... Олигархически-космополитическая диктатура Ленина, Троцкого-Бронштейна и прочих Свердловых с Урицкими была куда лютее любой монархии, и народовластием от нее и не пахло.

Парадоксально, но львиная доля всех «голубых князей» в духе убийцы Распутина князя Феликса Юсупова поспешила покинуть отечество. Очевидно, стремясь сохранить оную драгоценную кровь в лице собственных персон. Да и большая часть армейской элиты — аппарата императорского Генштаба и военного министерства — перешла на службу узурпаторам. Не говоря уж об огромном количестве насильно мобилизованных большевиками или решивших «служить народу» кадровых офицеров. Чего здесь было больше, конформизма и беспринципности либо извечной аполитичности русской армии, Бог весть...

Однако и среди четырех тысяч (вдумайтесь в эту мизерную цифру!) тех, кто составил сердцевину Белого движения, были достойные выходцы из императорской гвардии. И, пожалуй, самым знаменитым из них стал Александр Павлович Кутепов. Последний командир лейб-гвардии Преображенского полка.

Путь чести. На родине

Впрочем, и его по происхождению сложно отнести к аристократам. Сын небогатого потомственного дворянина Новгородской губернии, служившего лесничим, он родился в 1882 году в захолустном городке Череповце. Закончив Архангельскую гимназию, поступает в Петербургское пехотное юнкерское училище. И сразу же после выпуска оказывается в рядах 85-го пехотного Выборгского полка, на фронте Русско-японской... Смелый, инициативный и грамотный офицер обращает на себя внимание, и уже в 1907 году его переводят за «оказанные боевые отличия» в славный лейб-гвардии Преображенский полк. Высокая честь для рядового и вовсе не родовитого офицера говорит о его неординарных способностях.

С первых дней мировой войны он на фронте. От командира роты и батальона — до командира полка, множество боевых орденов вплоть до Св. Георгия 4-й степени! И нелегкое, но единственно верное решение: приказ от 2 декабря 1917 г., которым командир Преображенского полка, славы и гордости императорское гвардии, расформировывает его. Нет империи, нет и лейб-гвардии! Преображенцы служили Петру Великому и Александру Благословенному, они не могут служить Ленину и Бронштейну!

Сам же Кутепов уже 24 декабря того же проклятого года вступает в ряды Белой армии — точнее, той кучки смельчаков, которые так назвали себя. С офицерским отрядом в 200 штыков он, командир Таганрогского гарнизона, в лютые морозы целый месяц отбивает атаки превосходящих сил противника, лично сражаясь во главе своих воинов. Генерал Деникин писал о кутеповцах: «Там бьются под началом Кутепова такие молодцы, что, если бы у нас было 30 тысяч таких людей, мы бы с ними сейчас же отвоевали у большевиков всю Россию».

Командир третьей роты офицерского полка под командованием генерала Маркова полковник Кутепов проходит героический Ледовый поход. Его подчиненных, большую часть из которых составили бывшие офицеры Преображенского и Семеновского полков, шутливо-уважительно зовут гвардейцами... Затем командует знаменитым Корниловским полком. И всюду олицетворяет собой честь и славу Белого движения, лично водя в атаку своих орлов. Даже будучи командиром Марковской дивизии после гибели в бою легендарного генерала! Кутепов произведен в генералы, он становится генерал-губернатором Новороссийска. А в январе 1919-го снова уходит на фронт, командуя 1-м армейским корпусом, берет Харьков, Орел, Курск. Берет не числом, а умением, поразительным хладнокровием, смелостью и ледяной выдержкой.

Естественно, порой ему приходилось отдавать приказы о расстрелах красных агитаторов и предателей, хотя, как замечали недоброжелатели, именно в этом отношении «ледяной генерал» бывал порой мягок, милуя тех, кто, по его мнению, еще не стал безнадежным негодяем. Не был он ни палачом, ни антисемитом, вопреки привычной лжи большевистских провокаторов. Этот простой и твердый человек говорил: «В тех местах, где я стоял со своими частями, погромов не было. На то у меня две причины: армия, которая начинает громить евреев, перестает быть армией. И я расстреляю всякого, кто вздумает учинить погром. Тем более что евреи — такие же граждане России, как и другие».

Его добровольческие дивизии — Корниловская, Марковская, Дроздовская и Алексеевская — прославили себя во всегда неравных боях на века. Но белое дело проиграно. Вместе со Врангелем он уходит из Крыма. Дальше — крестный путь Галлиполи и эмиграции.

Путь чести. В изгнании

На чужой земле, ледяной земле полуострова Галлиполи под Стамбулом, где расположилась русская армия в изгнании, Кутепов становится ее душей. На него, помощника главнокомандующего и командира 1-го армейского корпуса, в который были сведены все части, кроме казачьих, легла вся тяжесть поддержания дисциплины и порядка. Всегда бодрый и веселый, тщательно одетый, он старался личным примером поддержать и сохранить дух и боеспособность армии, сохранить веру в правоту своего дела.

И после ухода врангелевских частей в Болгарию и Югославию Кутепов надеялся на продолжение борьбы. Для него не было альтернативы. В любом случае, путем вооруженного вторжения в Россию или диверсионных действий в тылу большевиков, Белое дело должно быть продолжено. Став же после смерти Врангеля в 1928 году главой РОВСа — Российского Общевоинского Союза, правопреемника Добрармии, — уже в Париже Кутепов продолжает борьбу. Он формирует два основных направления: установление связи с бывшими офицерами старой армии, служащими большевикам с целью подготовки переворота изнутри, и засылает небольшие группы подготовленных террористов. Увы, отдельные успешные акции в духе взрывов ленинградского партклуба и даже ... на Лубянке, проведенные его родственницей, «кавалерист-девицей» Белого движения Марией Захарченко, — всего лишь капля в море предательства. И храбрая до безумия Захарченко, и многие другие его эмиссары становятся жертвами планомерной провокационной работы ОГПУ. Пресловутая «Операция Трест», до сих пор темная во многих своих деталях, приводит к разоблачению кутеповской сети. Надежды на «переворот изнутри» гибнут. А главное, и без того буквально нашпигованная красной агентурой эмиграция, частью распропагандированная и купленная на награбленное большевиками золото, частью разуверившаяся в правоте Белого дела и жаждущая видеть «эволюцию единственной русской власти» — большевиков, отходит от активного сопротивления. Богатые же ее представители также заняты своими проблемами, им нет выгоды помогать «реакционерам». Сам Кутепов говорил, что святые деньги на продолжение неравной борьбы дают «люди от станка» — вчерашние добровольцы, ставшие рабочими заводов Рено и Ситроена...

Впрочем, не только бескомпромиссной антибольшевистской деятельностью был занят Кутепов. Его волновала и будущая судьба талантливой русской молодежи в эмиграции. Узнав, что Пражский университет дает право бесплатного обучения русским изгнанникам, он отправляет своих галлиполийцев в Чехословакию со словами: «Помните, вы сыны великой России и вам на чужбине теперь более, чем когда-либо, надо с достоинством нести русское имя и представительство своей нации». Следил он за судьбами своих питомцев и после окончания их образования, встречаясь с ними и храня в домашней библиотеке диссертации многих из них. Он верил в возвращение. Возвращение победителями, а не струсившими рабами. Увы, по иному состоялось его возвращение на родину...

Крестный путь

К 1930 году Кутепов, по существу, стал самым активным и непримиримым врагом Советской власти в эмиграции. Несмотря на все неудачи и провалы, его РОВС оставался наиболее опасной и деятельной структурой за рубежом. И была подготовлена «акция ликвидации». Специально посланная группа чекистов-террористов — Янович, Пузицкий и Гельфанд — провели ее 26 января 1930 года.

Несмотря на то, что Кутепова охраняли добровольцы-офицеры из «Общества галлиполийцев», работавшие таксистами, бесплатно ставшие его шоферами и телохранителями, сознававшие всю опасность положения, Александр Павлович настоял на выходном для них по воскресеньям. По пути в церковь генерал, по свидетельству очевидцев, был захвачен и увезен в машине. Версии о его гибели разнятся. Одни утверждают, что бешено сопротивлявшийся генерал был заколот кинжалом. Другие — говорят, что он умер от сердечного приступа на советском пароходе «Спартак», куда его тайно вывезли, усыпив хлороформом. Сердце не раз раненого героя не выдержало наркоза...

В любом случае, ему удалось избежать позора допросов и пыток в подвалах Лубянки. Последний гвардеец даже своей смертью доказал свою непримиримую верность долгу и чести русского офицера. Одна из эмигрантских газет тогда писала: «В этом простом, умном, твердом и благородном человеке большевики справедливо видели страшного для себя врага. На отдалении они чувствовали в нем опасность для себя. Там — в России, где все одинаково мечтают об избавлении от большевиков, — имя Кутепова делалось знаменем борьбы за свободу и освобождение от тирании. Этого человека и необходимо было большевикам устранить».

В 1936 году на русском кладбище Сент-Женевьев де Буа под Парижем был установлен памятник Кутепову. И наверняка в траурной церемонии участвовал Иуда, предавший своего командира, до последней минуты считавшего его своим другом. Тот, кого в Москве знали под псевдонимом «Фермер». Тройной агент, о мрачной судьбе коего мы Вам еще расскажем...