Ректор по вызову и альма-матер его

Вы думаете, что времена воинствующей бездарности и наделенной властью посредственности наступили у нас только с воцарением в стольном граде Киеве неугомонного банкира-пасечника? Нетушки! Главный результат так называемых реформ, испражненных на наши доверчивые головы за последние двадцать лет с легкой руки (или другой части тела) Михаил Сергеича, — это не снижение объемов производства, не падение «железного занавеса» или уровня жизни и даже не распад Великого государства, это смена мышления с общегосударственного на провинциально-местечковое.

Банда, довершившая развал Советского Союза в лучших заговорщицких традициях, сплошь состояла из неумех и пустозвонов (как, впрочем, и тогдашнее центральное руководство). И даже если некоторые из них до сих пор совершенно искренне приписывают себе роль спасителей своих новоиспеченных отечеств, объективно они (сознательно или бессознательно) всего лишь реализовали программные установки беспринципных республиканских элит, рвавшихся любой ценой к вожделенной власти и не гнушавшихся для воплощения своих меркантильных целей любыми средствами, включая предательство, подлог и государственную измену.

Слабость развалившейся системы состояла в неумении динамично реорганизовать себя в условиях изменившегося мира. Но по прошествии двух десятилетий очень многие из нас, осознав истинные причины разрушения старого общественного строя и принципы наспех сляпанного на его фундаменте нового порядка, горячо желают вернуть утраченный идейный стержень, чувствуя себя без него, как рыба, выброшенная на раскаленный песок. Повылазила на свет, как грибы после дождя, всякая шушера, сразу усвоившая, чего изволят на новом верху. И если в коммунистические времена, цитируя мудрого Сталина о том, что «Кадры решают все!», политическое руководство в целом подбирало исполнителей по деловым признакам, то теперь основным критерием новых назначений служит личная преданность новопреставленному горе-начальству.

Наш герой очень быстро учуял, откуда и куда подули новые ветры. И когда подвернулся случай обтяпать быструю карьеру, на провинциальном одесском небосклоне зажглась новая звезда. Разрешите представить: Смынтына Валентин Андреевич, ректор Одесского национального университета имени И. И. Мечникова, заведующий кафедрой, профессор, академик, заслуженный деятель науки и техники, отличник образования. Полный перечень регалий, званий и наград займет, как и положено, не одну страницу. Из какого это рога изобилия на скромного уроженца села Вишневое Татарбунарского района посыпались чины и преференции?

Сидел бы на своем хуторе и коровам хвосты крутил! Ан, нет — поманил деревенского паренька зуд великих свершений. И рванул наш будущий Ломоносов в ближайший университет пораскалывать твердый орешек знаний. Родители щелкунчика исправно наведывались к некоторым преподавателям — то с маслом, то с колбаской, то с яичками. Как известно, занятия наукой требуют улучшенного питания. Да и дите чтоб не обижали, пока то резвилось, загоняя мух в вакуумную камеру и с наслаждением наблюдая, как несчастные насекомые взрываются в разреженной атмосфере. Ни шатко ни валко шло типичное продвижение по служебной лестнице, пока к сорока пяти годам Валентин Андреевич не заполучил профессорское звание и должность проректора по международным связям. Честно говоря, не ахти!

Но «неньку» в те времена изрядно лихорадило: менялись президенты, премьеры, министры и прочие правонарушители. Грех было не выловить золотую рыбку в мутной воде. Или счастливый вареник в вонючей сметане национального просвещения. На горе, один за другим в те же годы уходили старые вожаки — ректоры если не от Бога, то с Большой буквы: Виктор Васильевич Сердюк и Игорь Петрович Зелинский. Если бы не их тяжелые болезни, «щирого» выскочку никто бы не подпустил к руководству университетом не только на пушечный выстрел, но и на средний радиус действия межконтинентальной баллистической ракеты.

1995 год вписал в историю старейшего одесского вуза одну из самых позорных страниц: полностью наплевав на мнение трудового коллектива и ученого совета, коллегия министерства назначила ректором никому не известного физика (все работы написаны в соавторстве), никудышного педагога (лекции профессора Смынтыны напоминали невнятное мычание) и весьма сомнительного администратора.

Поговаривают, что всенародно избранный за год до этого гарант соблюдения Конституции, награжденный впоследствии прозвищами «рыжий» и «дедушка», будучи в состоянии легкого подпития, лично звонил министру образования, но слегка подзабыл фамилию своего протеже и заявил оторопевшему чиновнику: «А я хочу, чтобы в Одессе была Сметана!» Благо, тот сообразил, чего, а точнее, кого от него с заплетающимся языком истребовал глава малолетней державы. И, как ненасытный Пацюк из бессмертных «Вечеров», воодушевленный назначенец принялся за поедание галушек и вареников, правда, не все они пришлись ему по вкусу.

Первую оплеуху он получил от будущего главного юриста страны, когда тот, здраво оценив слабость и трусость нового ректора, «увел» у того буквально из-под носа юридический институт, который через несколько лет стал первым вузом Одессы, получившим национальный статус. Это была не только пощечина Валентину Андреевичу, но и потеря для всего университета: ведь как бы мы ни относились к господину Кивалову, бесспорно, что он не только настоящий политик, но и талантливый руководитель. Потом последовали бесконечные тяжбы чуть ли не с половиной города за здания и землю. Расторопные аборигены начали выхватывать из слабых ручонок материальные активы. И если Игорь Петрович Зелинский с полной уверенностью мог во всеуслышание заявить нынешнему мэру в ответ на какие-­то территориальные притязания: «Не ты давал, не тебе и забирать!» — то нынешний распорядитель университетского имущества только что не брал под козырек. И немудрено: за ОНУ имени Мечникова в городском бюро технической инвентаризации, например, до сих пор не зарегистрировано ни одного объекта недвижимости.

О других вещах, правда, «пан» Смынтына не забывал. Стал академиком, придумав для этого собственную академию — компьютерных наук и систем. Получил звание отличника образования — не написав не одного учебника или даже учебного пособия. Избрался почетным профессором двух маленьких университетов и почетным гражданином одного районного центра. Но это, как говорится, еще полбеды. Вы только посмотрите, какие кадровые решения принимались в знакомом одесситам здании на Петра Великого (или, по-новому, на Дворянской), 2. Деканом исторического факультета был назначен персонаж, усами напоминающий Тараса Бульбу. Пару дней назад в городских новостях он устало вещал о своем участии в организации визита в наш город группы львовских студентов для рождественского колядования. Нечего сказать, достойное занятие для руководителя такого уровня. Физический факультет возглавил заместитель Валентина Андреевича по должности заведующего кафедрой — за понятливость и примерное поведение. Дочь ректора защитила докторскую диссертацию в специализированном совете при университете, возглавляемом любимым папочкой, и, едва разменяв четвертый десяток, возглавила кафедру археологии и этнологии Украины, выпихнув с родителем на пенсию историка и археолога с мировым именем.

Олигарх от образования с недоразвитым кругозором и хуторской психологией, к сожалению, по-прежнему претендует на ведущие места в рейтинге городских ученых, как раньше, так и теперь загребая жар чужими руками. Пацюковский облик — густые усы, образ авторитета, но одновременно дремучая провинциальная пустота — все это сегодня ассоциируется, увы, не только с первым лицом Одесского национального университета, но и со всем вузом. Самое лучшее, что может сделать пан ректор для своей альма-матер сегодня, — так это просто уйти со своей должности. Не дожидаясь, пока его, вызвавшегося исполнить роль местного просветителя, не вышвырнут пинком под главное место, как девочку по вызову, вышедшую в тираж. И тогда многие скажут ему большое спасибо и будут потом поминать незлым тихим словом хотя бы за то, что не разбазарил без остатка то, что можно было еще прибрать к рукам.